В моём восприятии мир сирени всегда был прост и делился всего на две категории: кусты с белыми соцветиями и кусты с сиреневыми. Никаких тонкостей и сортовых изысков.
Возле нашего деревенского дома много лет рос пышный куст сирени. Он казался мне самым обычным, разве что оттенок его цветов был чуть насыщеннее, а соцветия — немного более кудрявыми, чем у соседей. Решив его омолодить, я взялся выпиливать старые, отжившие своё ветки.
В этот момент по дорожке прогуливалась пара дачников. Проходя мимо, они завели разговор, который, как мне показалось, был отчасти предназначен и для моих ушей.
— Смотри, сирень Колесникова вырубают! — с сожалением воскликнула женщина. — Помнишь, как она пышно цвела в начале лета?
Этот комментарий меня озадачил. Первая мысль была: откуда незнакомцы знают мою фамилию? Но пара, не останавливаясь, пошла дальше, и из обрывков их беседы я уловил: «А в саду МГУ какая роскошная сирень Колесникова… Сколько там разных сортов!»
Тут до меня дошло: речь шла не обо мне, а о каком-то другом Колесникове и его знаменитых сиренях. Заинтригованный, я отправился домой, чтобы найти в интернете разгадку этой истории.
Мастер сирени: Леонид Алексеевич Колесников
Так я открыл для себя удивительного человека — Леонида Алексеевича Колесникова (18.05.1893 — 28.02.1968). Это был советский селекционер-самоучка, настоящий энтузиаст, коллекционер и создатель нескольких сотен уникальных сортов сирени.
Его увлечение началось ещё в 1919 году и стало делом всей жизни, хотя формально селекция оставалась для него хобби. По профессии Леонид Алексеевич был связан с автомобилями, пройдя путь от шофёра до начальника автоколонны. Но все свои вечера, выходные и силы он посвящал волшебному превращению обычной сирени в произведение садового искусства.
Фото со страницы https://vsehsvyatskoye.livejournal.com/176791.html
Результатом его труда стало более 300 сортов невероятной красоты. Вклад Колесникова был настолько значимым, что в 1952 году он был удостоен Сталинской премии «за выведение большого числа сортов сирени». Он остаётся единственным человеком, получившим государственную премию именно за сирень.
К сожалению, время и обстоятельства были безжалостны. Из трёхсот созданных им сортов до наших дней сохранилось лишь около пятидесяти. В 1950-х годах в его собственном саду была безвозвратно уничтожена редчайшая жёлтая сирень — её попросту растащили «любители прекрасного».
Фото со страницы https://vsehsvyatskoye.livejournal.com/176791.html
История в названиях
Названия своим творениям Колесников давал не случайно. Они стали отражением эпохи и его личных привязанностей. Многие сорта увековечили имена героев и знаменитостей: «Гастелло», «Зоя Космодемьянская», «Маршал Жуков», «Уланова», «Шолохов».
Особое место в этой коллекции занимали сорта, названные в честь семьи: «Внучка Леночка», «Дочь Тамара», «Олимпиада Колесникова» (в честь жены). А любовь селекционера к родному городу проявилась в целой серии «московских» сиреней: «Красная Москва», «Красавица Москвы», «Утро Москвы», «Огни Москвы», «Московский университет», «Кремлёвские куранты».
Фото со страницы https://vsehsvyatskoye.livejournal.com/176791.html
Теперь, узнав эту историю, я твёрдо решил следующей весной посетить Ботанический сад МГУ и знаменитый Сиреневый сад у Щелковского шоссе, чтобы воочию увидеть живые памятники таланту Леонида Колесникова. А возможно, даже найти в питомнике и посадить на своём участке пару сортовых кустиков его селекции.
Завершить этот рассказ хочется строками поэта Александра Кушнера, которые как нельзя лучше передают магию и художественную ценность сирени.
СИРЕНЬ
Фиолетовой, белой, лиловой,
Ледяной, голубой, бестолковой
Перед взором предстанет сирень.
Летний полдень разбит на осколки,
Острых листьев блестят треуголки,
И, как облако, стелется тень.
Сколько свежести в ветви тяжелой,
Как стараются важные пчелы,
Допотопная блещет краса!
Но вглядись в эти вспышки и блестки:
Здесь уже побывал Кончаловский,
Трогал кисти и щурил глаза.
Тем сильней у забора с канавкой
Восхищение наше, с поправкой
На тяжелый музейный букет,
Нависающий в желтой плетенке
Над столом, и две грозди в сторонке,
И от локтя на скатерти след.